В поселке Глуша живет женщина, воспитавшая семерых детей, Раиса Евдокимовна Будник. Скоро ей исполнится 87 лет. Во время войны наша героиня была еще девчонкой, которой пришлось пережить тяжелые годы эвакуации, голод, потерю родных. Сегодня она делится с нами своими воспоминаниями о том нелегком времени.

Начало войны

Я родилась 5 мая 1929 года в д. Микуличи Ковалевского сельсовета. Здесь прошло детство. Когда началась война, мне было 14 лет, я только окончила 7 классов. Четыре моих брата ушли на фронт и впоследствии не вернулись — все погибли. Папа был подполковником. его во время войны направили в Карелию, куда он взял с собой и нас: меня с тремя сестрами и маму. Покидали мы родину с тяжелым чувством, ведь тогда никто не знал, вернемся ли мы, выживем ли. И вообще — что ждет нас впереди.
А впереди ждали нас карельский город Ланденпохья и воинская часть, где мы смотрели за подсобным хозяйством. Мама доила коров, а я и сестры кормили гусей, свиней. Прожили здесь недолго. Когда начались сильные бои, нас отправили в тыл. Жен и детей военнослужащих распределили по трем баржам — в каж­дой по три тысячи человек. Наше вод­ное путешествие длилось 18 суток. Было, в общем-то, не страшно, потому что нас сопровождал самолет, охранял сверху. Женщины и дети смело выходили на палубу — погреться на солнце, поговорить, поплакаться о своем. Однажды в один из таких дней вдруг, откуда ни возьмись, налетели вражеские самолеты, которые стали сбрасывать бомбы на баржи. Что произошло, никто не мог понять. Началась паника. Одна из бомб попала в третью баржу, которая от взрыва развалилась пополам. Мы с мамой и сестрами были в первой барже. Всех нас обуял ужас. С разных сторон слышались крики, плач. Из 3 000 человек, плывших на пострадавшей барже, спаслось около 100. Это стало сильным потрясением для всех нас. Но, несмотря на это, мы продолжали свой путь.

Жизнь в тылу

Привезли нас в город Рыбинск Вологодской области. Сказали, что сейчас будут забирать в колхозы, и стали спрашивать, какая у кого специальность. Мама попросилась в доярки. Так мы попали в местечко Ковжа, где прожили до 1945 года. Старшую же сестру забрали копать окопы под Ленинградом. При бомбежке ее контузило, и она ослепла.
В годы эвакуации жилось очень трудно. Хлеб и зерно давали по карточкам. Голод был такой, что ели траву, кору деревьев. В течение четырех лет за хлеб мы продали практически все свои вещи, все, что у нас было.

Возвращение на родину

К концу войны благодаря председателю Президиума Верховного Совета СССР Михаилу Калинину нас вывезли назад, в Белоруссию. Кто-то написал ему письмо, доложил обстановку и рассказал о бедственном положении, в котором приходилось жить. Нас с воинским эшелоном отправили на родину. По дороге домой нас кормили солдаты. А на прощание дали с собой сахар, тушенку, консервы. С пересадкой в Вологде мы добрались-таки в родные места. На станции Телуша нас встречал мамин брат, дядя Коля, который проживал в Микуличах с женой и шестью детьми. Жили мы сначала у него. А затем наша семья обратилась в военкомат. Мы рассказали о тяжелой ситуации, в которой оказались. И тогда нам помогли купить дом, дали несколько соток земли.

Трудности мирного времени

Несладко пришлось и после войны. Мы пережили голод в эвакуации, но и на родине первое время было не легче. Мы с сестрами ходили по деревням и просили добрых людей дать нам какой-нибудь еды. Говорили о том, что мы эвакуированные из Вологды, что у нас больная мама (после войны ее здоровье стало совсем слабым). Мир не без добрых людей. Кто-то кусочек сала давал, кто-то — булку хлеба. Так, с миру по нитке собирали на пропитание. А в 1946 году пришел папа с фронта — весь израненный, на костылях. Врачи отправили его в Минск на операцию, где из него вынули 50 осколков. Папа завернул их в мешочек и привез домой, показал нам. Один осколок остался у него в колене. Медики твердили, что ногу нужно ампутировать, но папа сказал, что лучше умрет, чем будет жить без ноги… Так и случилось. У него началась гангрена, и через три месяца отца не стало… Это было большим горем для нас. А еще душу жгла обида — человек прошел всю вой­ну, вернулся домой живым, а тут такое… Но надо было как-то жить дальше.

Жизнь семейная

В 1947 году я вышла замуж за местного парня. Долго за мной ухаживал, дарил подарки. Время было тяжелое, а вдвоем жить все же легче. Мы сыграли свадьбу в Микуличах, затем перебрались в Ковали. Муж выучился на тракториста, я — на продавца. Более 20-ти лет проработала в магазине. Прожила я с мужем 42 года. У нас родилось восемь детей. Правда, восьмой ребеночек умер совсем маленьким. Двух моих сыновей тоже нет в живых… У меня 12 внуков, 8 правнуков и
6 праправнуков. Это мое богатство, радость и утешение.
В конце 80-х годов мы с мужем переехали жить в Эстонию, где жила наша дочь. Там я работала поваром, а муж — экскаваторщиком. Там он и умер. Я в 1992 году вернулась на родину одна. В Турках у меня жила старшая сестра, которая со времен войны осталась слепой. За ней нужен был уход. В 1994 году я переехала в Глушу поближе к дочери Галине, которая мне очень помогает.
Жизнь разбросала детей и внуков по свету, но по большим праздникам мы все вместе собираемся здесь, в Глуше, за большим столом. И в эти минуты я понимаю, что это и есть настоящее счастье.

Людмила ЛЮБИМЦЕВА.
Фото Юрия Юркевича.