36 лет назад во время пожара на Чернобыльской АЭС вышел из-под контроля мирный атом. Он вызвал масштабные разрушения и губительные последствия. Из зоны катастрофы были эвакуированы люди, а на тушение пожаров направлены спасатели-пожарные и добровольцы. Рискуя жизнью, они выезжали в опасные зоны, боролись с возгораниями, чтобы минимизировать вред от радиоактивного излучения. Накануне трагической даты, 26 апреля, воспоминаниями о борьбе с коварной разрушительной силой делится уроженец д. Сычково Сергей Пискун.

На малой родине Сергей Григорьевич закончил 10 классов, а затем поступил в Бобруйское ПТУ №95, где получил специальность слесаря. Перед армейской службой прошел водительские курсы в ДОСААФ. В мае 1976 года получил повестку из военкомата. Служил в одной из воинских частей Москвы. В течение двух лет был водителем. С этой профессией Сергей Пискун связал всю свою дальнейшую жизнь. Демобилизовавшись, вернулся к родителям в Сычково. В Бобруйске в ту пору начиналась военизация пожарных частей. Спасательной службе требовались молодые, здоровые парни. Сергею Пискуну предложили попробовать свои силы в этом деле, и он согласился. Так в 1981 году попал в ВПЧ №18.

На всенародную беду в числе первых оперативно откликнулись пожарные. К тому времени, когда произошла Чернобыльская трагедия, за плечами Сергея Григорьевича было немало служебного опыта в борьбе с огненной стихией. Вместе с сослуживцами Сергей написал рапорт, где выразил желание отправиться на ликвидацию пожаров и последствий взрыва ядерного реактора. Родные и близкие переживали за благополучие дорогого им человека, но отнеслись к его решению с пониманием.

— Примерно к середине июня была сформирована группа из пожарных Бобруйска и Могилева — нескольких десятков человек, — делится воспоминаниями Сергей Григорьевич. — Как люди военные, мы понимали, что из себя представляет радиационное излучение, но еще не представляли масштабов этой трагедии. По прибытии в д. Савичи Брагинского района нас поселили в здание детского сада.
В тот год почти до самой зимы не было дождей. Пожары возникали часто. В основном доводилось тушить торфяники. Очаги возгорания постоянно появлялись то тут, то там. В качестве средств индивидуальной защиты нам выдали армейские респираторы — «лепестки», как мы их называли. Но защитой почти не пользовались, очень уж неудобные они были для работы. Кругом жара адская, пламя бушует, пот течет по лицу, а под «лепестком» кожа не дышит, он прилипает к лицу. Поэтому, когда тушили пожар, дышали без защиты. После тушения возгорания возвращались к себе, снимали одежду, шли в душ, переодевались. На эстакаде чистящим порошком тщательно мыли машины.
Были у нас дозиметры и ответственный работник, который делал измерения и записывал показания прибора в журнал. Когда он измерял уровень радиационного фона воздуха, дозиметр вел себя, как обычно, но стоило его опустить на траву — зашкаливал, начинал трещать.
Когда мы пожары тушили, на торфяники подходили местные жители, салом угощали. Старики в основном. Большая часть населения была эвакуирована, но некоторые пожилые люди наотрез отказывались покидать свои дома. Они говорили: «А какая нам разница, от чего умирать?». В Савичах еще были люди, а в остальных селах такая пустота, как в каком-то жутком фильме. Едешь через село, а там среди улицы валяются брошенные велосипеды, мотоциклы, даже одежда. А вокруг — ни одной живой человеческой души, только скот домашний бродил сам по себе…

Не было у нас ни паники, ни страха. Пробыли мы в радиационной зоне 14 дней, а потом на смену прибыла другая команда. Никакого лечения не было, лишь через лет 6-7 те, кто был в числе ликвидаторов, прошли обследование в Могилеве…
Сегодня многих из тех, кто был тогда со мной в одной смене, нет в живых. Даже тех, кто моложе меня. Это как кому повезло, кто сколько успел получить радиации. К своему состоянию никто из нас тогда не прислушивался. Перед нами стояла важнейшая задача — обеспечить пожарную безопасность на загрязненной территории, и мы ее добросовестно выполняли.
И хотя прошло уже 36 лет, этот день заставляет нас задуматься о возможных последствиях деятельности человека, о нашем долге перед теми, кто, рискуя собственной жизнью, спасал мир от радиоактивной катастрофы. Чернобыль — это трагедия, последнее предупреждение человечеству. Для того, чтобы Чернобыль действительно навсегда остался в прошлом, есть единственный выход — помнить о нем постоянно.
Валентина МИЛОХИНА.
Фото автора и из архива С. Пискуна.