Как-то не принято было вспоминать в послевоенном социалистическом содружестве о неприглядных сторонах предшествовавших ему событий. А вот газеты конца 1920-х — задолго до освободительного похода Красной армии — без обиняков рассказывали о том, что творилось в Польше. Накануне Дня народного единства полистаем хотя бы одну из них — «Рабочий», выходившую в Минске, и узнаем, что ничего в польской политике не поменялось и сегодня.

Ясновельможные палачи
Страницы печатного органа ЦК КП(б)Б более 95 лет назад пестрели шапками и заголовками: «Стоны из польских застенков», «Белогвардейцы не унимаются», «Зверские избиения арестованных в Гродно» и им подобными. Ужас охватывал читателей, когда они узнавали, что «польская охранка производит массовые аресты и обыски по всей территории Западной Белоруссии — в Новогрудском воеводстве арестовано 300 белорусских крестьян. Арестованным предъявлено обвинение в принадлежности к компартии и сочувствии СССР». Не тогда ли начиналась возрожденная сейчас пресловутая демократия американского образца?
В том же Новогрудском окружном суде проходил процесс, на скамье подсудимых которого оказались 15 представителей белорусской молодежи, из которых 9 были учениками белорусской гимназии. Все они обвинялись в принадлежности к комсомольской организации. Такой же «самый демократичный» суд вершился в Белостоке над 133 белорусами, 87 из которых находились в тюрьме. А в Вильне поборники западных ценностей в сентябре 1927-го конфисковали номер белорусской газеты «Наша правда», в котором посмели опубликовать статью «Мирный почин Польши в Женеве»… Словом, белорусские земли со времени нахождения под польской властью испытывали в полной мере унижения и издевательства, нередко превращавшиеся в настоящую инквизицию и геноцид.

В польских постерунках
Утверждать так дают основание серьезные исследования, сохранившие для нас документы о жизни белорусов «за польским часом». Одно из них — «Интерпелляции белорусских послов в польском сейме. 1922-1926 год». Вот некоторые факты из него.
В марте 1924 года был арестован Трофим Русецкий — крестьянин деревни Залесье Слонимского уезда. Комендант полиции Кендерский и двое полицейских начали страшно истязать его. Издевательства и муки начались в 12 часов ночи. Сам комендант сел на голову узнику и с помощью одеяла не давал ему кричать. Другой полицай бил несчастного палками по пяткам, пока тот не терял сознание. Его обливали водой и гоняли по двору.
Петра Дика из деревни Ляпы Вилейского уезда полиция избивала дубинками в помещении сельского старосты. Затем его погнали в Хотенчицы, избивая в дороге нагайками. На полицейском посту ему закладывали между пальцами патроны и сжимали шпагатом их так, что тот падал в обморок. Паны били арестованного по голове, по лицу и всему телу, после чего тот «признавался» в чем угодно.
А вот что писал из белостокской тюрьмы В. Азембо: «Дознание проводил агент, который бил меня по шее и бокам. На следующий день меня допрашивали четыре полицейских. Надели кандалы на руки и сгибы колен, между которыми протянули кол. Потом положили меня на пол и начали вливать воду через нос. Влили пять бутылок (одна была со спиртом) и били меня сапогами по плечам, чтобы вода выливалась обратно».
В сентябре 1925 года полиция в Слониме арестовала Кондрата Панасеню из деревни Савичи. Жертву подвесили за связанные сзади руки и били до потери сознания. Вкладывали между пальцами тряпочки, смоченные керосином, и поджигали. Кололи иголками тело и заставляли креститься на польский герб. Привязывали веревку за детородные органы и тянули ее вверх…
Рискую злоупотребить натуралистичными деталями, но упомяну еще об одной жертве ясновельможных палачей. Сильвестра Беганского и его сестру польские полицаи арестовали 23 декабря того же года. Через день в постерунке брат слышал доносившиеся из-за двери разговор, смех, пение, а потом плач сестры. Ее усиленно поили водкой. Утром после ночи истеричного смеха раздался крик девушки — ей под ногти на ногах загоняли иголки, рвали волосы на голове. 26 декабря начали бить самого Беганского. Полтора или два часа по очереди наносили удары рукояткой револьвера. Затем раздели, привязали к скамейке и продолжили истязание палками. Чтобы несчастный не кричал, в рот вогнали кляп из мокрой портянки. Меняли орудия пыток на металлический прут, лопату, доску. Так продолжалось четыре дня. 30 декабря палачи принесли гусиное перо и, оттягивая его как пружину, начали бить им по детородным органам узника, при этом добрый десяток перьев был сломан…

Торг не удался
Критической температуры ситуация с положением жителей Западной Беларуси начала достигать с началом германо-польской войны 1 сентября 1939 года. Когда немецкие войска вторглись на территорию Польши, в Великобритании Би-би-си прервала телетрансляцию американского мультфильма о Микки Маусе, и диктор сообщил о начале войны. Италия не замедлила провозгласить свой нейтралитет в немецко-польской войне и предложила провести переговоры между заинтересованными сторонами. Правительство Франции обратилось к Германии с предложением созвать конференцию по польскому вопросу, а до того заключить перемирие, и уже 4 сентября заключило соглашение о военно-политическом союзе с Польшей. Буквально на следующий день американская администрация заявила о нейтралитете США в германо-польском конфликте, пре­дусматривавшем запрет на поставки военного снаряжения воюющим странам. На первой же пресс-конференции Рузвельта спросили, каковы границы территориальных вод США. Он ответил уклончиво: «До тех пределов, которых требуют интересы США». Репортер настаивал: «Доходят ли они до Рейна?». Президент рассмеялся: «Я говорил только о соленой воде».
Между тем, в первые дни войны польское правительство переехало из Варшавы в Люблин, а в районе Быдгоща 300 этнических немцев погибло в столкновениях с польскими войсками. Тревожная обстановка в соседней с СССР стране заставила советское правительство уже 7 сентября 1939-го начать частичную мобилизацию, в ходе которой было призвано в армию 2,6 миллиона человек.
С 8 по 28 сентября продолжалась оборона польскими войсками Варшавы. Немецкие войска казнили в Быдгоще 1500 поляков. Командование польской армии выпустило приказ об общем отступлении.
То есть прошло каких-то десять дней, и Польша потерпела военный разгром, приведший к потере почти всех ее политических и экономических центров. Неслучайно в те дни газета «Правда» написала: «Польское государство оказалось настолько немощным и недееспособным, что при первых же военных неудачах стало рассыпаться». И уже 15 сентября немецкие войска взяли Брест и Люблин.

Вперед, на запад!
Конечно, в сложившейся ситуации СССР не мог оставить незащищенными белорусов и украинцев на оккупированной Германией территории. И вот как описывала «Советская Белоруссия» первые дни освободительного похода Красной армии: «Самые теплые, ласковые слова подбирают западные белорусы, чтобы выразить красным воинам свои лучшие, из глубины сердца идущие чувства. «Дорогие, как мы вас ждали», «На вас, родных, мы нарадоваться не можем», — такими проникновенными возгласами встречали крестьяне Западной Белоруссии красных бойцов у станции Олехновичи и у других городов и сел, освобождаемых от ига польских панов». В походных колоннах были и воины 8-й Минской стрелковой дивизии, дислоцировавшейся на Бобруйщине. Политрук одного из ее подразделений А. Матвеенко вспоминал, что население радушно встречало нашу армию и называло ее своей, люди приходили за 3-4 километра, преподносили цветы, угощали фруктами.
На предприятиях, в колхозах, учреждениях советской Беларуси проходили многолюдные митинги. Только в Могилеве 17 сентября 1939 года состоялось более полусотни собраний и митингов, на которых присутствовало около 15 тысяч человек. У нас в Бобруйске в тот же день поддержку Красной армии выразили свыше 11 тысяч митингующих. Выступая на манифестации, жена стахановца артели «Красный металлист» товарищ Гуревич сообщила, что пошла работать на его место, чтобы заменить мужа, призванного в армию.

Соединились навсегда
Уже 20 сентября оперативная сводка Генерального штаба РККА засвидетельствовала, что в течение дня войсками Красной армии были освобождены Гродно на севере, Ковель и Львов на юге, за предшествовавший период заняты укрепленные районы Вильно, Барановичи, Молодечно, Сарны, захвачено в виде трофеев 280 орудий и 120 самолетов, другое военное имущество.
Двадцать лет ждали наши братья в Западной Беларуси этого момента, чтобы дать волю охватившим чувствам. Поэтому с затаенным дыханием слушали, например, крестьяне в местечке Радошковичи рассказы о жизни в центральной части республики, где их соотечественники свободно трудились на себя, получали бесплатное образование, с уверенностью смотрели в будущее. Поэтому, прощаясь с освободителями, они говорили: «Спасибо за науку! Дайте срок, и мы построим такую же хорошую жизнь».
…Сегодня чаяния белорусов тех далеких лет стали явью. Но вновь не дают покоя нашим ближайшим западным соседям авантюрные амбиции, подогреваемые и направляемые опытной рукой Карабасов-Барабасов из-за океанской ширмы. Напомню панам «сочувственные» строчки, появившиеся почти сто лет назад из-под пера Анатолия Д’Актиля:
Горя и заботы —
Что ни сутки больше!
Сколько ей работы —
Разнесчастной Польше.
То того отделай,
То того отшлепай…
Трудно день-то целый
Заправлять Европой!
Александр КАЗАК. Иллюстрации из открытых источников интернета.