Человек мира: откровения русской
Я русская. Этому никто из моего окружения не удивляется, ведь в Беларуси проживают около 140 наций, из которых русские — первые в перечне национальностей и вторые после белорусов. Иногда в беседах с новыми друзьями я добавляю: «А родилась на Украине, в Донецкой области». При этих словах мои собеседники обычно удивленно и сочувственно вопрошают: «В Донецкой? Это там, где сейчас…?». Да, это там, где сейчас так неспокойно.
Мои родители переселились из Украины в Беларусь, когда мне было 9 лет, поэтому я не успела толком там прижиться корнями, и родственников там у меня никаких нет. Но хорошо помню своих подружек — украинку Валю Кучумову, грузинку Хатуну Дзнеладзе, татарку Алсу Гатиятулину. Мы не задумывались о том, кто мы. Просто дружили. В маленьком шахтерском поселке, в украинской глубинке в ту пору свободно звучала русская, украинская, грузинская речь, да и вообще языки всех народов бывшего Советского Союза. На уроках украинской речи вместе с другими одноклассниками я увлеченно читала сказки и рассказы, старательно водя пальчиком по книжным строчкам, а выходя к доске, выразительно декламировала стихотворения украинских поэтов.
Переезд из Украины в Беларусь практически никак на мне не отразился. Тот же советский народ, те же политические устремления и однообразие на прилавках магазинов. Неожиданные затруднения возникли лишь в процессе перехода на обучение с украинского на белорусский. С младенчества я свободно общалась на русском и украинском языках. Еще до переезда мои родители уверяли меня, что русский — в Беларуси самый распространенный. Тем не менее, первое время я с трудом понимала, о чем говорят мои новые одноклассники. В их русской речи было замешано много местного диалекта. Мне казалось, что они говорят со мной на чистом белорусском языке. А они у меня спрашивали, почему я разговариваю с ними на украинском. Затрудняюсь точно сказать, сколько времени мне понадобилось, чтобы оценить по достоинству певучесть, красоту и мелодичность белорусского языка. Думаю, что немного. Примерно через год или чуть больше я с удовольствием читала книги белорусских авторов.
Невидимая связующая ниточка с моей исторической родиной — Россией — никогда не прерывалась, а в школьные годы она особенно окрепла. Еще были живы две мои русские бабушки, к которым каждый год меня привозили родители и оставляли на все лето. Одна из них, бабушка Лена, жила со взрослыми детьми и внуками в деревне Бупел Курской области. В ее хозяйстве были корова, конь, овцы, куры, гуси. В огороде рос мак, который она добавляла в пироги. А дорога от ее дома на ферму пролегала через огромное конопляное поле. Красноватой чистой речной глиной мои старшие двоюродные сестрички примерно раз в неделю обмазывали полы в комнатах. Когда глина подсыхала, стелили поверх половые дорожки, которые бабушка ткала на станке. Большой компанией, вместе со своими кузинами и с другими деревенскими друзьями мы ходили в жаркие дни на озеро, катались на лодках, делали из желтых кувшинок русалочье ожерелье. Иногда, сидя вечерком на лавочке у бабушкиного дома с соломенной крышей, мои друзья просили меня: «А скажи что-нибудь на белорусском языке! Ну, хоть словечко скажи!». Я добросовестно пыталась хоть что-то сказать, но связной речи не получалось. Белорусский язык — простой, доступный и понятный, но одно дело читать по книге уже готовый текст, и совсем другое свободно общаться.
Друзья и подружки слушали, не перебивая, а потом осыпали меня просьбами, вопросами, комментариями: «Переведи!», «А там у вас все так говорят?», «Похож на русский, только слов много непонятных». Иногда они спрашивали: «А как будет по-белорусски — друзья? А звезды? А деревня?». Услышав ответ (сябры, зоркі, вёска), улыбались и повторяли вслух, чтобы лучше запомнить. «Вот приедем к тебе в гости и уже будем знать белорусский язык, сможем там разговаривать со всеми», — говорили мне друзья-россияне.
С той далекой поры произошли эпохальные перемены. Давно уже нет Советского Союза, а граждане РФ и Беларуси стали друг для друга почти иностранцами. Но и сегодня скажу, что для основной части моих ровесников все эти паспорта, дележка государственного имущества — искусственно возведенные барьеры, которые служат интересам довольно узкого круга людей. С момента распада Союза душа так и не научилась делить людей на русских, украинцев, белорусов, грузин, евреев, татар и прочих национальностей.
Да и не надо этому учиться.
Валентина МИЛОХИНА.
