Мы продолжаем рубрику, в которой своими воспоминаниями о войне делятся ветераны, узники и жители Бобруйского района.

Когда началась Великая Отечественная война, жительнице аг. Ковали Телушского сельсовета Марии Марченко было всего 8 лет. Маленький человечек на себе перенес ужасы и лишения войны, о которых страшно вспоминать даже спустя 70 лет. Мария *** поделилась воспоминаниями с нашей газетой о том, что пришлось ей пережить в те далекие и суровые годы ее детства.

Начало войны

В начале июня 1941 года мы были на улице всей семьей: я, мама, тетя, сестра и брат. Отца в 1937 году раскулачили за то, что он не пошел работать в колхоз: забрали коня, корову, охотничье ружье, и сослали в г. Тайшет Иркутской области. Наша деревня Турск, что под Рогачевом, находится почти в лесу. И вот тем теплым июльским вечером волки так выли, что становилось жутко. Соседка сказала, что это плохая примета — к войне или другому несчастью. Так оно и случилось — через неделю, 22 июня 1941 года объявили о том, что началась война. Я в то время окончила только два класса. Все соседи очень плакали, ведь их мужей и сыновей забрали в армию. Вскоре в нашу деревню пришли немцы: ходили по дворам, забирали домашнюю живность и увозили с собой. Потом оккупанты поселились в домах, наведя свой порядок в деревне. Выбрали себе старосту Илью Ивановича, который, впрочем, впоследствии, держал связь с партизанами. А по шоссе, находящемся недалеко от нашей деревни, постоянно передвигались немцы на машинах с оружием. Так мы жили в деревне до самого отступления немцев с нашей территории в 1944 году.

Оккупант, который не хотел войны

Во время войны в деревне работали учителя начальной школы: это Данила Бекаревич и приезжая учительница немецкого языка из Рогачева, которой пришлось быть у немцев переводчицей — после войны ее судили как предательницу и отправили в тюрьму, куда-то на север. А вот еще одно из ярких воспоминаний той поры: в нашем доме поселился немецкий начальник, который был очень хорошим человеком, угощал нас, детей, конфетами. Говорил, что его отец — немец, а мать русская, что они не хотят воевать, что Гитлеру будет «капут», и что у него самого трое детей, и он не хочет умирать. И вот однажды этот немец пошел ловить рыбу в нашем озере, а сосед-партизан Женька там его и убил, забрав у него наручные часы… Это было уже перед самым отступлением немцев.

Плач взрослых и детей

Мы до последнего боялись, что немцы сожгут нашу деревню вместе с жителями. Сначала они сожгли вместе с жителями соседнюю деревню Каменка, где было много партизанских семей. У моей подруги сгорела тетя и ее дети. Перед отступлением вечером немцы жгли в соседней деревне Гадзиловичи и в окрестных поселках дома, сараи, амбары, а зарево пожаров было видно и у нас. Мы всю ночь не спали, а утром по деревне был слышен плач взрослых и детей: немцы гнали мирное население в лагеря смерти. Но многие семьи, и мы с мамой, тетей успели спастись, уйдя в лес к партизанам.

Жизнь в землянках

Нас партизаны поселили в двух землянках. Это было начало ноября, и уже стоял холод. Спали в землянках в одежде, а кроватями были еловые ветки. Всю еду варили на костре в ведрах ночью, чтобы не было видно дыма в деревне и в окопах, в которых жили немецкие охранники. Вот так мы жили в лесу два месяца, но потом начали ходить в деревню через немецкую охрану за картошкой, мукой, которая хранилась закопанной в сарае — а что было делать, ее умирать же с голоду. Немецкие охранники нас видели, но ничего не предпринимали, а потом, через какое-то время, совершили карательный рейд в лес. Тогда нам повезло — мы остались живы.

Стоял январь, кругом лежал снег, было очень холодно. В землянке прожили так до конца февраля, а потом немцы опять сделали рейд, по результатам которого поймали в лесу шесть семей, в том числе и нашу, и на подводах завезли в г. Рогачев. Там мы жили на нарах в каком-то здании дней восемь, а немцы расспрашивали нас о партизанах. Кормили какими-то помоями. Затем стало известно, что нас собираются расстрелять. Однако, через некоторое время семьи посадили снова на подводы и развезли по деревням за Рогачев. Мы поселились в д. Кошара в одной из семей, затем перебрались в местечко недалеко от Жилич. Там мы прожили неделю, пока немцы не начали забирать женщин и угонять в Германию на принудительные работы. Так сестру мамы угнали в Германию, а маме оставили ее шестилетнюю падчерицу Тамару из деревни Майское Жлобинского района.

Как забирали детей                                                                                                                                                                      

Через неделю в конце апреля немцы и полицейские начали ходить по домам, уговаривая родителей отдать сына или дочь на учебу в Германию, но никто из родителей не соглашался. Через день староста, немцы и полицаи пришли к нам в дом, а мы улеглись на полу, как будто больные. Мама сказала, что мы заболели тифом, и немцы быстро ушли из дома. Но они все же нашли способ забрать детей. Рано утром, на рассвете, в конце апреля 1944 года, всех жителей поселка Красный Бережок Кировского района, в котором мы жили, посадили в сарай, а 12 детей отобрали, в числе которых была и я, и завезли в д. Лисковская Слобода Рогачевского района, где держали под конвоем неделю, травили вшей какими-то коричневыми шелковыми косынками. Когда меня увозили, моя мама бросилась было ко мне, а немец ударил ее ружьем. Через три дня в д. Лисковская Слобода пришла мама, принесла мне сумку белых сухарей, но немцы эти сухари высыпали в кормушки своим лошадям на наших глазах, а мама тогда очень плакала. После Лисковской Слободы мы попали в д. Красный Берег Жлобинского района. На нескольких машинах нас привезли в какие-то сараи, где была только крыша над головой. Там было уже много детей из других районов. На железной дороге стояли товарные вагоны. Нам дали кое-какие пайки хлеба, сухарей, сгущенку и сказали, что мы скоро уедем в Германию. Внезапно налетели советские самолеты и стали бомбить то место, где мы находились. Все выбежали из сараев и начали кричать и плакать. Две мои подружки погибли в этой бомбежке. Немцы быстро посадили нас в товарные вагоны, и поезд двинулся в направлении Бобруйска. Доехав до железнодорожного моста перед Бобруйском, поезд остановился, так как мост был взорван партизанами, и мы всю ночь провели в вагонах. Только в 12 часов дня нас отправили в Марьину Горку, потом посадили в грузовые машины и привезли в д. Скобровка, где находился детский концлагерь. Нас построили в шеренги по три человека и сказали, что отправят в Германию учиться в школы.

Жизнь в лагере

В лагере я пробыла три месяца. Поселили нас в домах крестьян. Одну половину деревни занимали немцы, другую — дети. Вечером всех строили на линейку и заставляли приветствовать Гитлера, поднимая руку вверх. Спали на голых досках, одеял не хватало. Кормили очень плохо. Рядом с нашим домом была кухня. Мы ходили рвать полевой щавель во ржи, где видели партизан, которые обещали, что помешают немцам увезти нас в Германию. Перед самым отступлением немцев вечером пришли в деревню партизаны и сказали, чтобы завтра утром на рассвете мы были на окраине деревни, где они будут нас ждать, и группами по пять человек уведут в Минские леса…

Партизаны

Шли мы вместе с партизанами целый день до самого вечера, очень устали. Все деревни в лесах были сожжены, люди жили в землянках. А мы ночевали на огородах. Кормили нас жители разных деревень, в основном картошкой и огурцами. Перед самым отступлением немцев всю ночь мы не спали, а советские войска бомбили на дорогах отступающих немцев.

Очень радостно мы встречали наших солдат-освободителей, плакали от радости. Нас солдаты держали в лесу еще дней восемь, сказали, чтобы мы сами не уходили без разрешения, так как дороги заминированы. Затем нас посадили на машины до Бобруйска, где мы ночевали в разрушенных зданиях где-то около базара, а утром разъехались — кто на Паричи, кто на Рогачев, Жлобин, Кировск. Это был конец июля 1944 года. Со мной приехала в нашу деревню Турск девочка Зина, родом из д. Майское Жлобинского района, которую затем моя мама завела домой. Она была младше меня на 4 года.

Встреча с семьей и послевоенное время

Дома я была уже 31 июля. Какая была радость в нашей семье! Деревня почти вся сгорела и наш дом тоже, осталось всего 10 строений. Нам пришлось жить в бане, а потом построили себе маленький дом. Учились в школах за 8-10 км от деревни. Очень тяжело было жить после войны. Летом собирали ягоды в лесу, возили на базар продавать, чтобы купить книги, тетради. Я окончила 10 классов в г. Рогачеве, потом поступила в Бобруйский учительский институт на факультет русского языка и литературы, который окончила в 1953 году. Вышла замуж за учителя физики и математики. Работала сначала Телуше, потом в Ковалях — в этой деревне и остались жить с 1959 года. С мужем вырастили троих детей.

Когда работала в школе, своим ученикам я всегда рассказывала о событиях Великой Отечественной войны, чтобы молодое поколение знало о том страшном времени, которое пережил их народ, чтобы помнило о павших за родину, чтобы никто никогда не повторил ошибок, совершенных тогда человечеством.

Записала Людмила ЛЮБИМЦЕВА.